Вениамин Брискин. История создания Василия Теркина. Политический и агитационный плакат. Часть 2

В своих газетных рисунках Брискин умело подхватывал то настроение, которое владело в данный момент солдатской массой. Если на фронте была популярна песенка о знаменитом Косте-одессите, а в это время наши войска штурмом брали Одессу, художник делал рисунок, изображающий лихого Костю, приводящего в славный черноморский порт шаланду, полную перебитых фашистов — хорош улов! Если по фронту проходил слух, что фашисты объявили в своем истощенном райхе устрашающую сверхтотальную мобилизацию, художник тотчас же показывал всем, что представляет собой на самом деле эта штука: плачущие старушонки везут на призывной пункт старикана в кресле для паралитиков (в каком некогда уже «призывался» бравый солдат Швейк) и слюнявого младенца с соской, но зато в победоносной эсэсовской фуражке. И это последняя надежда фюрера!

Рисунки чаще всего были лаконичны, но иногда художник прибегал и к подробному рассказу. Так, говоря о затеянной Гитлером «новой Европе», он уподобил ее сумасшедшему дому, где глубокомысленный Дуче пускает в луже кораблики, а величественный фюрер зажимает подмышкой ночную посудину, высокомерно полагая, что это и есть вожделенный земной шар.

Художник всячески высмеивает фашистского предводителя. Зная, что у Гитлера было несколько двойников, он рисует галерею фальшивых фюреров, убийственно характеризуя эту «многостороннюю» личность.

Вениамин Брискин   "Урок врагам", 1952 г.

Когда в ходе войны подступила развязка, в рисунках Брискина все настойчивей зазвучали героические ноты. Выразительны стволы тяжелых орудий, взятые снизу в остром ракурсе, нацеленные на фашистское логово. Умело использован контраст между неумолимой тяжестью пушек и далеким городским силуэтом, словно опаленный лист бумаги корчащимся в пламени пожарища.

А когда война перешла с запада на восток и наша армия начала разгром самураев, художник предложил новый вариант японского флага образца 1945 года: восходящее солнце превратилось в битую генеральскую физиономию, на которой горят пощечины Хасана и Халхин-Гола.

Вдоволь поиздевавшись над разгромленным врагом, показав всю его ничтожную и мелкую сущность, сатирик окончательно пригвоздил главарей фашизма, создав их «портреты» в то время, когда они предстали перед судом народов. Вот истинное лицо Кальтенбруннера — на длинной змеиной шее, которая в то же время является рукоятью топора, поднимается уродливая голова этого жестокого человека. Сравнение прямолинейно, но и Кальтенбруннер несложен — он ведь просто гитлеровский палач, повинный в убийстве миллионов людей.

Вениамин Брискин "Истинное лицо Кальтенбруннера", 1945 г.

Оставаясь в армии и после победы, художник, находившийся в Австрии, придерживавшейся позиции нейтралитета, увидел, как начала оживать реакция, как пришло сначала ханжество и лицемерие, а потом прямое предательство интересов народа, как на освобожденной земле, щедро политой святой кровью честных борцов за свободу, начали подниматься враждебные тени и совесть и честь были принесены в жертву выгоде и бизнесу.

Еще в газете Брискин начал наносить сатирические удары по тем реакционным силам, которые сразу же после войны взяли под крылышко бывших военных преступников и исподволь начали пестовать идею реванша. В удобной и мягкой качалке, покуривая заморскую сигарету, нежится фашист, предаваясь упоительным грезам. А качалка эта не что иное, как гибкое, умеющее приспосабливаться к любой ситуации тело буржуя, нажившегося на прошлой войне и уже подумывающего о будущей.

Художника глубоко поразило, что на еще не остывших руинах начали клеить пестренькие рекламы ночных кабаков и притонов, что на пустынных улицах Вены несчастный инвалид, сгорбившись, играет беззаботные вальсы, чтобы потешить солдат оккупационных войск. И над всей этой разрушенной, нищей, оскорбленной Европой страшным призраком стоял сытый американский солдат, со своей рекламной и холодной улыбкой, с темными очками, за которыми не было глаз, с неизменной пачкой сигарет.

В этом и разоблачение пресловутого «плана Маршалла», и трагизм послевоенной Европы.

Все сделанное художником за долгие годы войны было собрано им на выставке, которая открылась в бывшем венском дворце Франца-Иосифа. В огромных залах были собраны сотни и сотни рисунков.

Когда С. Герасимов и А. Дейнека, бывшие в Вене с одной из первых зарубежных выставок, пришли на выставку в Дом офицеров и перед ними на дворцовых стенах, на столиках между колоннад предстала масса острых, всегда нацеленных, воинствующих работ художника, Дейнека не удержавшись воскликнул: «Не может быть, что все это сделал один человек!»

Для Вениамина Брискина, прирожденного публициста, характерна, прежде всего, потребность действовать. Этим и объясняется его высокая творческая активность и отдача. Художник испытывает постоянную потребность вмешаться, улучшить, организовать. Он никогда не ждет готовых тем, рекомендованных заданий. Он сам ищет разнообразнейшие формы участия в жизненной борьбе и обычно находит самые нужные, действенные и практически необходимые.

Вениамин Брискин "Сумеет советский испытанный меч...", 1959 г.

Именно поэтому Брискин после демобилизации из армии, где он до 1950 года служил в журнале «Советский воин» художественным редактором, обратился к самому действенному из графических искусств — публицистическому искусству агитационного плаката.

Нацеленность в будущее — важнейшее качество политического плаката. Плакат обязан идти всегда впереди и звать за собой, он должен быть глашатаем и вожаком.

Плакат необходим в период бури, когда массы накалены до предела и нужна только искра, чтобы вспыхнул пожар. Этой искрой и является обычно воззвание, живое слово оратора или динамичный и экспрессивный образ плаката. Плакату не нужны подробности, частности формы могут только помешать его действию, замедлить его взрывную силу. Он восторжен или гневен, трагичен или радостен, он показывает врага и зовет к немедленному действию, стремительному, как штыковой удар.

В плакате положительное или отрицательное обязательно должно быть выделено. В такой страстной категоричности приговора проявляется важнейшая специфическая черта агитационного искусства, сознательное преувеличение и заострение образа, раскрывающее типическое в данном явлении.

Вениамин Брискин "Чужая пластинка", 1958 г.

Гиперболизация дает возможность плакатисту своим оружием беспощадно разоблачать и выкорчевывать ложь и гниль, еще имеющие место в нашей жизни. И здесь наиболее результативно действует сатирический плакат, мастером которого показал себя Вениамин Брискин.

Сознательно преувеличивая, обостряя определенные черты, художник сатирического плаката обращает именно на них внимание общественности, делает их предметом осмеяния, ненависти и презрения. Допустим, у лодыря он подчеркивает пренебрежение к труду, у агрессора, разжигающего холодную войну,— хищные, бесчеловечные инстинкты.

Обычно качество плаката измеряется временем, необходимым зрителю для его восприятия. Это, конечно, не значит, что художник нарочно обедняет изображение, с тем чтобы оно рассматривалось наименьшее количество времени. Художник-плакатист умело устраняет с листа все второстепенное, дробящее внимание, отвлекающее от главного. Такая тщательность отбора повышает интерес к оставленным деталям, заставляет интенсивней и напряженней работать воображение зрителя.

Конечно, плакат — это агитатор, пламенный трибун, передовой боец. Лучшие мастера плакатного искусства, опираясь на свой многолетний опыт, знают, что хороший плакат — это прежде всего работник. Работник, отдающий все свои силы народному делу. И художественное качество плаката измеряется мерой принесенной им практической пользы.

Это всегда отлично понимает Брискин, стремящийся всеми мерами направить свою работу художника-плакатиста на решение практических задач. Первый успешный опыт в этом направлении был сделан осенью 1953 года, когда бригада московских художников в составе В. Брискина, К. Дорохова, Б. Лео и искусствоведа В. Костина выехала в один из колхозов Верейского района Московской области.

Вениамин Брискин "Отчетная корова", 1960 г.

Несколько первых дней по приезде в колхоз члены бригады внимательно вникали в артельные дела, встречались с людьми; был выпущен специальный плакат, извещавший о целях приезда художников и призывавший колхозников помогать бригаде в выпуске «Окон сатиры».

Эта тесная связь с народом помогла направить удары в самую точку, бить по давно наболевшим местам. Материал был совершенно конкретен. И это особенно ценили колхозники. Поэтому художники всегда стремились делать предельно похожие изображения.

Плакаты начали действовать немедленно. «Попасть» в плакат стали побаиваться известные лодыри и разгильдяи. Один из участников бригады рассказывает, что они задумали выпустить специальный плакат об одной из молодых колхозниц, известной своей нерадивостью. Она же, разузнав о замысле художников, начала прятаться от них. А так как плакат должен был обязательно быть очень похожим, то его оказалось невозможно и сделать.

В колхозных «Окнах сатиры» Брискин высмеивал нерасторопность начальства, не заботящегося о нуждах людей. Так, на одном из плакатов были точно нарисованы сельский магазин, обвешанный пудовыми замками, — и вереница жителей, вынужденных бегать за покупками в райцентр. А на другом плакате была нарисована электрическая лампочка и в ней оплывшая стеариновая свеча: в колхозе довольно долго не было электричества, метелью повалило столбы — и пришлось изобрести «электролампу в одну свечу».

Вениамин Брискин "Электролампа в одну свечу" Колхозное "Окно сатиры", 1953 г.

Председатель Афанасьевского сельсовета, оценивая работу художников, написала в газете: «Я думаю, что посылка таких бригад поможет и другим колхозам в борьбе с недостатками в их работе».

В начале пятидесятых годов выпуск плакатов сосредоточился в Изогизе. Крупнейшее издательство имело многолетний опыт, давно сложившиеся приемы работы. Но вместе с тем именно это несколько отяжелило издательство, лишив его обязательной в публицистической работе оперативности, постоянного обновления методов.

Естественно, деятельность Изогиза тех времен постоянно подвергалась жесточайшей и обоснованной критике.

Печатный плакат Изогиза страдал, прежде всего, отсутствием оперативности, обремененный усложненной процедурой редакционного прохождения он перестал быть злободневным. Нужна была форма наглядной агитации, компенсирующая этот существенный недостаток. И тогда было решено обратиться к традиции «Окон Роста» времени гражданской войны и иностранной интервенции и «Окон ТАСС» периода Великой Отечественной войны. «Умению сочетать боевое, революционное содержание с яркой, выразительной и лаконичной плакатной формой, их органическому единству учится агитплакат у своих родоначальников»,— писал о преемственности агитплаката его организатор Вениамин Брискин.

Первый агитплакат был выпущен по инициативе группы московских художников летом 1956 года. Агитплакаты, вывешивавшиеся в витринах магазинов, сразу же привлекли внимание общественности. Они разлетелись по стране, и отовсюду во вновь созданную редакцию незамедлительно пришли одобрительные отзывы.

Вениамин Брискин "Что хочу, то и делаю", 1957 г.

Чем же привлек к себе симпатии агитплакат? Прежде всего, конкретностью. Опыт выпуска колхозных «Окон сатиры» не прошел даром. Он был положен в основу работы над агитплакатом. Только изменился масштаб: в колхозных «окнах» речь шла об одном селе, районе, а агитплакат занимался делами во всесоюзном масштабе. Однако изменение масштаба не сбило точности прицела. Художники избегали общих тем и говорили только о делах абсолютно конкретных.

В своей брошюре «Опыт работы над агитплакатом» Брискин подробно рассказывает о коллегиальных формах работы редколлегии и о том, как тщательно уточнялась конкретная направленность каждого плаката.

«Плакатист прежде всего — агитатор. Агитатором передовых идей партии может быть только художник, который владеет знаниями основ марксистско-ленинской теории, художник, следящий за животрепещущими событиями повседневной жизни, знающий жизнь, дела и думы народа. Только владея глубокими знаниями теории и жизни, художник может вширь и вглубь развивать взятую им тему. Но, кроме этого основного, у художника должна быть творческая выдумка, творческий подход к многообразию жизни и ее явлений. Формальное, равнодушное решение плакатов, когда художник все многообразие содержания вкладывает в одну и ту же, однажды найденную форму, приводит в конце концов к штампу, а порой к несоответствию формы содержанию».

Брискин много лет руководил работой редколлегии Агитплаката. И нужно сказать, что большинство выпущенных за эти годы плакатов выгодно отличалось разнообразием, четкостью идейных позиций, оригинальностью воплощения замысла.

В эти годы и сам художник работал весьма плодотворно. Широкую известность получил его плакат «Военные налоги». Во весь лист поднимается могучая фигура рабочего. Его мускулистые плечи обтянуты холщовой блузой. В трактовке фигуры есть уважение к силе рабочего класса, могучего даже в странах капитализма. Но вдруг зритель замечает у ног колосса притаившегося буржуя, который, хитренько поглядывая на занятого делом рабочего, по ниточкам расплетает его рубаху, грабит его и из вытянутых нитей вяжет солдатский френч.

Вениамин Брискин "Военные налоги", 1958 г.

Идея плаката совершенно ясна. Смысл его доходчив. Здесь все решено изобразительными приемами, и даже надпись умело вкомпонована в рисунок, составляя с ним одно целое.

Для Брискина в его работе художника-публициста не было маленьких, не важных тем. Он яростно обрушивался на всех тех, кто засоряет нашу жизнь, мешает народной работе: на всяческих рвачей и разгильдяев, лодырей и тунеядцев. Вот «околоколхозник», пройдоха, аферист и паразит, пристроивший к березе крытую черепицей скворешню; вот бездельник презрительно, как в пепельницу, стряхивающий пепел дорогой папироски в заводскую трубу.

Вениамин Брискин "Бездельник и пижон, изображенный тут...", 1961 г.

Нужно сказать, что сатирические образы не заслонили от художника богатство и многообразие жизни. Когда Брискин приступает к работе над образом, несущим героические черты, он старается подчеркнуть в человеке крупные и значительные черты характера. Художник умеет передать напряженность образа, не прибегая к внешней экспрессии и демонстративной жестикуляции, наоборот, его герои отличаются сдержанной энергией и силой. Как выразителен смуглолицый человек в белых одеждах, утверждающий освобождение от векового рабства и позора колониализма!

Положительные герои занимают главное место в серии работ Брискина, отданной священной борьбе за мир. Чувствуется, что художник с душевным подъемом рисовал сеятеля, широко шагающего по земле и бросающего зерна мира и дружбы в глубокие борозды, проложенные как земные меридианы.

Плакаты Брискина всегда отличаются находчивостью и выдумкой. Даже если он делает не сюжетный, а просто декоративный плакат — скажем, красное знамя на фоне сияющего неба и строительных кранов, то он так расправляет его плещущие на ветру складки, будто парит над тобой алокрылый голубь свободы и мира.

Вениамин Брискин "Наше знамя - знамя мира!", 1961 г.

Вот стихи поэта Александра Жарова, с которым много и плодотворно сотрудничал Брискин, к этому яркому и темпераментному плакату:
          Наша земля — знамя мира,
          Вымпел партии родной,
          Словно голубь краснокрылый,
          Гордо реет над страной!

Путь к выразительному плакату долог и труден. Об этом говорит и сам художник: «Некоторые товарищи склонны были схематизм плаката выдать за лаконизм. Лаконичность рисунка, цвета в целом является свидетельством высшего мастерства художника. Нужно предельно хорошо владеть рисунком и цветом, чтобы скупыми средствами, отбрасывая лишние детали и нюансы, реалистически остро и выразительно передать окружающую нас жизнь, сделать свое произведение боевым и призывным. Схематичное решение лишает плакат глубины мысли, мешает правдиво передавать окружающую нас действительность. Схематизм и лаконичность, так же как простота и упрощенчество, противоположны друг другу».

Правота этих слов подтверждается собственным опытом художника. Вот два плаката, посвященные одной теме — великой теме борьбы за мир.

Вениамин Брискин "Взлет нашей славы дерзновенной...", 1961 г.

На первом из них плакатист рисует толпу демонстрантов, поднимающих транспарант, на котором крестом перечеркнут черный силуэт атомной бомбы — символа смерти. Плакат содержит подробный рассказ: первоплановая группа демонстрантов (она состоит из африканца, араба, вьетнамца и европейца) демонстрирует единство народов в борьбе против войны, их руки, объединившись, вздымают вместе знамя борьбы. Художник старается показать, что армия борцов за мир велика, и он заполняет дальние планы плаката фигурами людей и морем знамен.

Все есть на этом плакате: и единство, и многонациональность движения. Но в то же время он слишком многословен. Главная его идея, ради которой плакат, собственно, и делался, раздроблена на частности. Короче, плакату не хватает плакатного лаконизма.

И тогда художник предлагает другое решение: три руки—черная, желтая и белая — единым всесокрушающим усилием ломают и дробят атомную бомбу. Это гигантское усилие так велико, что словно слышишь скрежет и хруст сокрушенного металла. И больше ничего не надо — здесь не нужны ни знамена, ни толпы, ни символические силуэты. Идея борьбы нашла свое законченное и полное выражение.

Вениамин Брискин "Единство! Мир!", 1962 г.

Большим делом, которому Брискин отдал много сил и таланта, была пропаганда семилетнего плана, проводимого в жизнь партией.

Лучший плакат Брискина, посвященный достижениям советской промышленности, построен на очевидном контрасте промышленности царской России и социалистической индустрии, выросшей за сорок лет Советской власти. Красная домна, подбоченившись и сдвинув на затылок рабочую кепчонку, сверху вниз, прищурив насмешливый глаз, поглядывает на самодержавный самовар, чадящий где-то там у ее подножья.

Вениамин Брискин "Домна и самовар", 1958 г.

Каждая часть рисунка сама по себе хороша: и прокопченный самовар, украшенный двуглавым орлом и короной, пускающий пар и чад, и могучая домна, прижавшая углом смеющегося рта дымящуюся папиросу. Но самое действенное в этом плакате — контраст.

Брискин не потерял за машинами, растущими силуэтами заводов, газгольдерами их творца и хозяина — рабочего человека. Это он — наш друг и товарищ, соратник в борьбе и строительстве — сегодня поднимает своими сильными руками большую химию. И на плакате Брискина пролетарий буквально поднимает на высоту самую прогрессивную отрасль современного производства.

Вениамин Брискин "Решения пленума выполним!", 1964 г.

Когда партия обратилась к мастерам искусства с призывом крепить связь искусства с народом, Брискин одним из первых московских художников вступил в рабочий коллектив одного из крупнейших промышленных предприятий столицы. Художник не просто состоит на партийном учете в заводской партийной организации, он живет жизнью завода, его общественными интересами.

Дело даже не в том, что художник, пришедший в рабочий коллектив, наладил выпуск заводских агитплакатов, организовал выставки и лекции по искусству, это все, конечно, очень важно, но дело, главным образом, в другом — в том органическом контакте, который возник между рабочей средой и мастером искусства. Этот контакт обоюдно необходим, ибо он обогащает и рабочую массу и самого художника.

Вениамин Брискин "За мир, демократию, социализм!", 1965 г.

Быть в строю там, где нужно,— вот долг художника-публициста.

В «Правде» в нескольких строчках сказано о выпуске агитационной подборки «Народный контроль в походе» и о том, что эти плакаты помогают постам государственного контроля. Их выпуск организован по инициативе заслуженного художника РСФСР Вениамина Брискина.

Всегда в походе — таков закон нашей жизни!

 

По книге: Ю. Халаминский "Вениамин Брискин"

                                                                             << начало             продолжение >>