Вениамин Брискин. История создания Василия Теркина. Политический и агитационный плакат. Часть 1

Фронтовые дороги. Они были очень разными, дороги военных лет. В травянистых равнинах под Халхин-Голом трудно было разыскать проторенную колею, и шоферы-монголы каким-то чудом угадывали в бескрайнем раздолье верный путь для тяжелых и пыльных грузовиков, везущих за сотни километров ящики со снарядами и патронами.

В снежных лесах Финляндии было не так. Может быть, именно здесь мы впервые узнали, что такое настоящая, непробойная пробка на узкой фронтовой дороге. По неровной колее, петляющей между сосен, машины медленно двигались одна за другой, и стоило одной нарушить строй, сбиться в сугроб, как напиравшие сзади сбивались в ревущий, лязгающий и скрежещущий ком, расцепить который, казалось, было совершенно невозможно. Редкому офицеру связи, только самому энергичному и зубастому, удавалось пробиться сквозь затор на лесной дороге.

Но стоило с редакционного газика, заваленного пачками свежих, остро пахнущих на морозе газет «На страже Родины», крикнуть, что на передовую торопится Вася Теркин, как под общий сочувственный смех десятки людей, даже из непримиримой шоферской братии, бросались помогать беде и буквально на руках переносили вперед застрявшую машину. Такова была популярность среди бойцов Васи Теркина — отважного, находчивого и веселого героя, созданного творческой фантазией художников Вениамина Брискина и Василия Фомичева.

В дни боев с белофиннами, зимой 1939 года, в газете Ленинградского военного округа был создан отдел сатиры и юмора «Прямой наводкой». Здесь работало шесть писателей: Александр Твардовский, Виссарион Саянов, Цезарь Солодарь, Николай Щербаков, Сергей Вашенцев. Душой писательской бригады был Николай Тихонов.

Вениамин Брискин "Королевский тигр", 1943 г.

Успех у читателей сатирического отдела, как вспоминает Цезарь Солодарь, «...натолкнул нас на мысль: а не ввести ли в «Прямой наводке» постоянный персонаж — удачливого, веселого, смекалистого бойца, который совершал бы необыкновенные и даже несколько озорные подвиги,— короче говоря, героя целой серии рисунков с веселыми стихами?».

Но каков же он этот герой? Нужно было сначала зримо представить себе, увидеть его. И вот два московских художника, прикомандированные на время боев к фронтовой газете, бродят всю ночь по затемненному и настороженному Ленинграду, обдумывая и обсуждая образ будущего солдатского любимца: «он должен быть ладен», «должен быть улыбчив», «у него богатырская сажень в плечах».

Словом —
            Богатырь, сажень в плечах,
            Ладно сшитый малый.
            По натуре — весельчак,
            Человек бывалый.

Так, представляя читателям, описал Васю Теркина Александр Твардовский.

И появилась серия из шести рисунков. Собственно, это был короткий рассказ о том, как Вася Теркин ходил в ночной поиск и взял в плен трех белофиннов. Ему помогла хитрость: надев на лыжные палки свой маскхалат, Вася имитировал окружение и ловко околпачил «цвет белофинской банды».

Рисунки предельно просты, в них главное — сюжетность. Штрих не осложнен, его выразительность подчеркивается темной заливкой фона, на которой отчетливо выступают силуэты светлых фигур. Ставка здесь сделана не на остроту каждого рисунка в отдельности, а на их взаимосвязанность и динамику последовательного рассказа.

К этой серии стихи написал Николай Тихонов, они, как и рисунки, носили народный, частушечный характер, и их ритм оказал несомненное влияние на все последующие стихи, где действовал сначала Вася, а потом и Василий Теркин.

            Вдруг меж елью и сосною
            Вася Теркин, словно дух:
            Первый взвод — в штыки, за мною!
            Взвод второй — громи их в пух!

Кстати, о знаменитом теперь имени этого литературного героя. В редакции было много споров, как назвать лихого солдата, у него должно было быть звонкое, задиристое и занозистое имя, к тому же оно должно было хорошо рифмоваться. Долго искали подходящее. И честь его открытия так никому и не принадлежит: имя Васи Теркина родилось почти стихийно. В одном из ближайших номеров газеты был опубликован фельетон, подписанный кем-то из газетных сотрудников «Вася Теркин». Автор этого псевдонима затерялся в сутолоке редакционных дел, но веселое и озорное имя было взято на вооружение поэтами из «Прямой наводки».

И Теркин начал действовать. То он спасал финского солдата от фашиста-шюцкоровца, угощал промерзших шюцкоровцев горячей кашей, начиненной взрывчаткой, воскресал из «мертвых», помогал танкистам и летчикам, захватывал вражеские батареи, подсмеивался над болтунами и неряхами, забывшими про строевую доблесть.

В кратчайшее время Вася Теркин сделался всеобщим любимцем; рисунки с его похождениями вырезали из газет и вешали на бревенчатые стены блиндажей и землянок. Субботний номер бойцы ждали с особенным нетерпением, торопясь узнать, что там еще «отчебучил» Вася.

Брискин и Фомичев придумывали сценарий серии (собственно ее сюжетную основу), разрабатывали рисунки, заботясь прежде всего об их простоте и доходчивости. Нужно было учитывать также полиграфические возможности военной газеты. Сделанные рисунки поступали к тому или иному поэту, писавшему к ним забористые подтекстовки. Таким образом творческая инициатива всегда находилась в руках художника-рисовальщика.

Вениамин Брискин "Душеспасительный разговор", 1943 г.

Слава Теркина так быстро распространилась по всему фронту, что родилась идея издать рисунки в виде приложения к газете. Для этого издания Самуил Яковлевич Маршак специально написал биографию Василия Ивановича Теркина.

Стихотворение Маршака не известно широко, оно было опубликовано лишь спустя двадцать четыре года после написания в газете «Литературная Россия». Маршак с большим интересом отнесся к этой работе, добиваясь особой отточенности строф. Вот как по рисункам представил себе Васю Теркина поэт:

На этой строфе стихотворение Маршака не кончается, хотя опубликовано оно и в книжке и в газете в таком виде.

Дело в том, что в завершающем четырнадцатом четверостишьи говорилось, что бойцы подчас пьют за своего любимца положенные сто грамм. Эта «вольность» обеспокоила какого-то начальника, и велено было незамедлительно вымарать «крамольные» строки.

В догон за разосланной по полкам книжкой были брошены все поголовно сотрудники редакции, вооруженные тушью и квадратным штампом, вырезанным из сырой картошки. И вот вместо стихотворной концовки появился рисунок: под густо-черным небом, среди елочек Вася Теркин разворачивает книжку о собственных подвигах.

Вениамин Брискин "История с переодеванием", 1943 г.

Сейчас сборничек рисунков о Васе Теркине, герое войны с белофиннами, прародителе знаменитого Василия Теркина времен Великой Отечественной войны, стал библиографической редкостью. Тем интересней привести полностью малоизвестное стихотворение Самуила Маршака, восстановив написанную им концовку, нигде до сих пор не публиковавшуюся:

          Ждут бойцы его с любовью,
          И порой, сойдясь в кружок.
          Пьют за Васино здоровье,
          Поднимая спецпаек!

Книжку о Васе Теркине, выпущенную небольшим тиражом, как награду вручали на фронте лучшим бойцам. И это было выше всякой похвалы, ибо ставило в один ряд дела солдата с делами признанного храбреца и всеобщего любимца. Я не помню еще случая, когда в боевой обстановке наградой за храбрость был бы альбом рисунков.

Вениамин Брискин "Добьем врага. Фронтовое "Окно ТАСС", 1944 г.

История с возникновением Васи Теркина, в высшей степени интересная сама по себе, представляет нам одного из главных создателей этого литературно-художественного образа — Вениамина Брискина. Для творчества художника Брискина характерна, прежде всего, публицистичность, требовательное желание, вернее, единственно возможная форма жизни — быть в самой гуще, в самом водовороте событий, на главном направлении атаки — будь то война или стройка.

Образы, созданные Брискиным, обладают неоценимым публицистическим качеством: они просты и доходчивы, убедительны всем существом своим. Эти свойства выработала в художнике сама жизнь, с первых шагов самостоятельной деятельности столкнувшая его с сугубо практическими задачами художественной работы.

Вениамин Брискин "Забавная игра", 1945 г.

Как у многих художников, родившихся в первом десятилетии этого века, детство его кончилось рано. Помнится только красивый городок Ромны, заросший рощами и садами, над прозрачной и тихой Сулой. В реальном училище уездного украинского городка был прекрасный рисовальный зал, где по воскресеньям, а иногда и после уроков, собирались любители рисования.

Гражданская война пришла в Ромны, когда Вене Брискину было всего двенадцать лет. Время очень многих подняло с насиженных мест. Так в Ромнах оказались два московских художника — реалист Николай Михайловский и футурист Борис Комаров. Они заприметили в доме наробраза способного мальчугана, и он помогал им оформлять клубы, делать плакаты для проходивших через город красноармейских частей, писать декорации в театре. Словом, исполнял все.

Вениамин Брискин "Век колониализма прошел безвозвратно", 1958 г.	Вениамин Брискин "Бомбопоклонники", 1958 г.

Несмотря на различие во взглядах на искусство, и реалист и футурист сошлись на том, что их юному помощнику нужно учиться, выхлопотали ему командировку местного наробраза, а Михайловский написал письмо своему московскому другу — знаменитому Машкову.

Пассажирского движения не было; теплушки, воинские эшелоны. До Москвы добирался десять дней. А здесь — голод, ВХУТЕМАС распускает студентов. Машков посмотрел на пятнадцатилетнего мальчугана во френче и обмотках и сочувственно ухмыльнулся: «Мы студентов отправляем на Украину подкормиться, а ты вдруг — сюда. Езжай скорей обратно!»

Вениамин Брискин "Капиталистическое распределение на душу населения", 1959 г.	Вениамин Брискин "Капиталистическое распределение на душу населения", 1959 г.

Пришлось вернуться и переписать командировку в Харьковский художественный институт.
Середина двадцатых годов отмечена мощным подъемом культурного строительства. После окончания гражданской войны и окончательной победы революции простые люди из народа, еще не сбросив военных шинелей и краснозвездных шлемов, потянулись к знаниям и культуре. Мы одновременно ликвидировали неграмотность в ликбезах и ставили Шиллера на сценах рабочих клубов.

Получив квалификацию художника и разряд, Брискин едет в составе творческой бригады в Донбасс. Дружковка, Константиновка, Краматорск — плакаты, декорации, росписи.

Естественно началось и сотрудничество в периодической печати: в те годы бурно развивалась украинская публицистика. С расширением национальной кинематографии появилась потребность в киноплакатах — и всюду была нужна рука художника.

В двадцать лет Вениамин Брискин впервые участвует на большой художественной выставке. Он показывает несколько метких зарисовок из альбома, среди них привлекает внимание портрет беспризорника. В нем выступает и хорошо наблюденный типаж, и умение, пользуясь очень скромными приметами, передать характер времени. Чувствуется уверенность художника, свободно владеющего графической техникой.
Недолго пробыв в Тифлисе, где он сотрудничал в газете «Заря Востока» и журнале «Темпы», Брискин переезжает в Москву и начинает работать в издательстве «Молодая гвардия» и в связанных с ним журналах.

Вениамин Брискин "Беспризорный", 1925 г.

В «Крокодиле», «Смене», «Комсомольской правде», «30 дней» регулярно печатаются его карикатуры, сатирические рисунки, иллюстрации к рассказам. Началась серьезная школа большой политической публицистики.

В 1933 году в «Комсомольской правде» была помещена карикатура Брискина «Апогей фашизма». Возвышаясь над морем крови, из которого торчат только острые шпили затонувших зданий, на фоне серого тревожного неба громоздится толстобрюхая фигура фашистского палача. С кровавой дубины, зажатой в горилльих лапах, в море падают тяжелые капли.

Вениамин Брискин "Апогей фашизма", 1933 г.

Тень от козырька полувоенной фуражки падает на лоб, напоминая челку, белесые от бешенства глаза, смешной квадратик усиков над губой — облик фашиста одновременно страшен и омерзителен. Штурмовик явно смахивал на Гитлера, недавно пришедшего к власти в Германии, и поэтому для опубликования карикатуры в центральной газете потребовалось еще разрешение Наркомата иностранных дел. На обороте рисунка нарком М. Литвинов поставил свою подпись. Это была одна из первых карикатур на Гитлера, появившихся в советской прессе.

Для художника-сатирика важно чувство реальной цели, тогда появляется отточенная направленность удара. Такая отчетливая цель была перед сатириками с середины тридцатых годов — фашизм и фарисейство западных «демократий». Советские публицисты не только психологически готовили народ к будущим схваткам, но они сами оттачивали свое оружие, готовясь вступить в бой по первому сигналу.

Когда началась война с белофиннами, уже была возможность создать образ полюбившегося народного героя. Вася Теркин — герой тридцатых годов. В нем отлились добрые и мужественные черты русского парня, в котором еще по-настоящему не была разбужена ненависть. Он даже в противнике старался видеть скорее обманутого и запутавшегося простака, чем злобного и коварного недруга.

Вениамин Брискин "Как Вася Теркин фашистов маскировал", 1941 г.

Именно поэтому образ, столь популярный в условиях 1939 и 1940 годов, оказался нежизненным в новой исторической ситуации, сложившейся в мире с началом Великой Отечественной войны. Это остро почувствовал Твардовский, отказавшийся от участия в возобновленных в августе сорок первого года выпусках «Вася Теркин». На фоне фашистских зверств неуместны стали добродушное озорство и шутливость смешливого Васи. Да и масштаб войны был другим.

Сделав несколько выпусков плакатов с Васей Теркиным, подписанных Маршаком и Демьяном Бедным, Брискин понял, что созданный ранее образ уже исчерпал себя, и новая обстановка требует иных приемов агитации. На смену дружелюбному Васе Теркину шел Василий Теркин Александра Твардовского, несущий в себе и большую психологическую сложность и черты подлинного народного героизма.

Брискин прошел с армией весь путь от Курской дуги до Берлина. Он работал в газете «За честь Родины» Воронежского, затем —1-го Украинского фронта, а после войны, оставаясь в армии, сотрудничал в той же газете, ставшей теперь органом центральной группы войск, редакция которой базировалась в Вене.

Служба во фронтовой газете приучила художника молниеносно ориентироваться в любой обстановке, выбирать острейший поворот темы, отыскивать доходчивые и ясные средства выражения.

Вениамин Брискин "Фашистская лягушка", 1944 г.

Уже после войны Брискин подготовил для издания альбом своих рисунков; по нему легко проследить этапы борьбы с фашизмом, которую вел художник на страницах военных газет.

Когда страницу за страницей листаешь этот альбом, в памяти снова воскресают события Великой Отечественной войны, ее стремительный ход, наметившийся с лета 1943 года. Уже были позади тяжкие дни отступления, еще было очень трудно, но уже все ощутимей и ощутимей слышался отрадный ветер победы. Враг уже испытал на себе силу ответных ударов, он испробовал вдосталь и «котлов», и «клещей», и «мешков»: его сбрасывали в реки и спускали с гор. Некогда грозный и чванливый фашистский вояка снова начал вызывать презрение и насмешки бойцов. В этих условиях были особенно нужны язвительные и разоблачающие сатирические удары художника.

Эту трансформацию великолепно вскрыл Брискин в карикатуре «Фашистские видоизменения». Два рисунка, один под другим: вот фашист сорокового и сорок первого годов — у маленького туловища заграбастые паучьи лапы; а вот он же в сорок третьем — сорок четвертом годах — лапы хапуге оборвали, но из драных штанов теперь торчат такие же огромные «драпающие» ноги.

Вениамин Брискин "Фашистские видоизменения", 1943 г.

Рисунок абсолютно понятен, меток и при этом очень графичен и четок. В нем нет лишних подробностей, во всех отношениях он бьет в точку.

                                                   << начало             продолжение >>