Алексей Зубов. Петровская гравюра.

Часть 2

К встрече русских войск, победителей под Полтавой, в Москве готовились очень долго и старательно. Этот триумф должен был затмить все, что до этого было в древней столице. Сам Петр I приехал в Москву заранее, остановился в Коломенском и непосредственно участвовал в приготовлении торжеств.

В Москве построили семь триумфальных ворот в разных концах города, через которые должны были пройти войска. Эти ворота были украшены живописными панно, скульптурой и гирляндами. Торжественное прохождение войск и пленных шведов длилось почти полные сутки. Такого красочного, пышного и яркого зрелища Москва еще никогда не видела.

Из сделанных в то время на эту тему гравюр до нас дошли две: одну (в двух вариантах) выполнил Зубов и другую — Питер Пикарт.

На гравюре Зубова изображено четверо ворот из семи. Ворота Меншикова и «именитого человека» Строганова были награвированы по чертежам архитектора И. П. Зарудного. Зубов размещает ворота в шахматном порядке и под ними извилистой лентой проводит всю торжественную процессию.

Алексей Зубов "Триумфальное шествие после Полтавы" 1711 г. Офорт, резец. Государственный Эрмитаж

Особенный интерес представляет рисунок движущейся колонны войск. На гравюре Пикарта «Вход в Москву Петра I после побед под Полтавой» нарисована лента в восемь рядов, проходящая сквозь трое ворот. И ближние и дальние колонны награвированы мелко, с почти одинаковой силой штриха. Все сливается в однообразную движущуюся массу, которая плоско нарисована на гравюре. На переднем плане изображен каменный парапет, на нем награвирована диспозиция боя, а в центре, поддерживаемый аллегорическими фигурами, помещен портрет молодого Петра.

Совсем по-иному нарисовал торжественную процессию Зубов. Колонна на его гравюре занимает шесть рядов, и ясно показана линия ее движения. Каждый ряд по мере удаления от первого плана гравирован с меньшей силой и цветовой насыщенностью, и тем самым достигнуто впечатление пространственной глубины. В первом ряду движется конный Преображенский полк; во втором — пленные шведские фельдмаршалы и генералы, за ними на конях едут Петр I, Меншиков и Долгорукий; в третьем ряду — пленные шведские офицеры, и за ними на двух лошадях везут носилки Карла XII, на которых он, раненый, лежал во время Полтавской баталии. Далее несут шведские знамена, везут трофейные пушки и движутся пленные шведские солдаты.

Принцип лентообразного движения известен в русском искусстве. Этот прием встречается не только в древнерусской миниатюре, но и в древнерусской живописи. Зубов использовал этот прием по-новому, для того чтобы и силой тона и масштабным сокращением фигур подчеркнуть движение торжественного шествия. Всю процессию на гравюре Зубова мы видим с высокой точки зрения. Процессия естественно разворачивается перед нами в пространстве и предстает величественным зрелищем.

Свою гравюру Зубов подписывает так: «В Санкт-Петерзбурхе рисовал и гридировал на меди Алексий Зубов 1711 г.». Он подчеркивает, что не только гравировал, но и рисовал картину шествия. Очевидно, он воочию видел всю процессию, может быть, даже сделал рисунок с натуры, а потом все увиденное перенес на гравюру. Таким образом, его лист мы можем считать и одним из первых, если не самым первым, реалистическим изображением современного художнику события в русском изобразительном искусстве.

При сравнении гравюр Зубова и Пикарта хочется отдать предпочтение гравюре русского мастера, где он создал ясную композицию движения колонны, целым рядом приемов показал глубину пространства, передал праздничную эмоциональность происходящего и тем самым достиг большей выразительности художественного образа.

Первый вариант «Триумфального шествия после Полтавы» Зубов сделал, вероятнее всего, еще будучи в Москве, в 1710 году. Второй вариант он закончил уже в новой столице — Санкт-Петербурге.

Алексей Зубов "Триумфальное шествие после Полтавы" Фрагмент

Переезд Зубова в Петербург подводит итог годам его ученичества как у мастеров Оружейной палаты, так и у Шхонебека. Его отъезд совпадает с завершением первого десятилетия XVIII века, насыщенного многими событиями, среди которых важнейшее — победа в Полтавской баталии. Дальнейшее развитие петровских преобразований приобретает особую энергичность, внутреннюю силу и размах. Ощущение победы русской армии с этих пор распространяется в самую суть дальнейшей жизни России, придает всем новым делам и начинаниям жизнеутверждающую, оптимистическую окраску. Этот мажорный акцент проникает в произведения наиболее чутких и талантливых художников, где он становится не просто требуемым официальным признаком, но воспринимается нами как пережитый и прочувствованный самими мастерами внутренний компонент искусства.

Среди петровских граверов Зубов улавливает эти изменения в атмосфере общественной жизни России и вдохновенно передает их в своих лучших произведениях, начиная с «Триумфального шествия после Полтавы».

В 1710 году Петр I пишет из Петербурга И. А. Мусину-Пушкину, начальнику Монастырского приказа, в чье ведение входил и Московский Печатный двор: «Станок друкарный с новыми литерами извольте сюда прислать по первому зимнему пути со всем, что к нему принадлежит, также и с людьми». По этому приказу в Петербург отправили один печатный и один гравировальный станы, и вместе с ними послали четырех мастеров, трех учеников, одного литерщика, одного литерного ученика и восемь печатников. В числе четырех мастеров был и Зубов.

В 1711 году в Петербурге начала работу первая в городе типография. Ее начальником назначили служившего раньше подьячим Посольского приказа и дьячком Оружейной палаты Михаила Петровича Аврамова, активного сторонника реформ Петра I. Он бессменно руководил типографией с 1711 по 1721 год и затем с 1724 года по день ее закрытия — 4 октября 1727 года. Все это время он и Зубов работали вместе, и Аврамов, отмечая талант Зубова, поручал ему выполнение многих ответственных заказов. Первоначально, до 1714 года, типография размещалась в доме Аврамова.

В Санкт-Петербурге Зубов создает лучшие свои гравюры. Здесь с 1711 по 1728 год он награвировал огромное количество листов: отдельные станковые гравюры, портреты, иллюстрации для книг, карты, чертежи для учебников. Вместе с другими граверами он принимал участие в создании знаменитой «Книги Марсовой» (1713) и альбомов рисунков и чертежей «Куншты корабельные» (1718), и «Куншты садов» (1718). Все свои гравюры он выполнял в технике офорта, обычно подправляя их резцом, некоторые портреты — в более сложной технике меццо-тинто.

К 1711 году относится небольшая подписная гравюра Зубова «Свадьба карлика Петра I Якима Волкова». На ней изображен парадный зал в доме светлейшего князя А. Д. Меншикова. За столами, вдоль стен, сидят приглашенные гости, а в центре, за семью маленькими столами, пируют карлики, изображая шутовской свадебный обряд. Эта работа предшествует известной гравюре Зубова «Свадьба Петра I».

Алексей Зубов "Свадьба карликам Петра I Якима Волкова" 1711 г. Офорт, резец. Государственный Эрмитаж

Петр I обвенчался с Екатериной в начале 1712 года в Петербурге. На гравюре — большой зал первого Зимнего дворца, стены которого украшены коврами, гобеленами и зеркалами. Столы поставлены замкнутой буквой «о».

На первом плане, спиной к зрителям, сидят дамы, между которыми, в центре, вполоборота — Екатерина. На противоположной стороне стола, на втором плане, сидят мужчины. В центре — Петр, около него стоит Меншиков, который был церемониймейстером на свадьбе. Все одеты по западноевропейской моде: дамы в открытых платьях-робах, с высокими башнеобразными прическами, мужчины — в кафтанах и париках. Через открытые боковые двери видны еще столы, за которыми сидят приглашенные гости. Вся картина свадьбы представлена торжественно и парадно. На гравюре внизу во всю длину листа поставлена надпись: «Изображение Брака его Царского Величества Петра Первого Самодержца Всероссийского».

Алексей Зубов "Свадьба Петра I" 1712 г. Офорт, резец. Государственный Русский музей

Гравюра не имеет подписи мастера, но, несмотря на это, она несомненно является гравюрой Зубова. В то время в России было всего два гравера, которые по своему мастерству могли сделать этот лист, — Зубов и Пикарт. Последний в это время был в Москве, в Петербург он переезжает только в 1714 году. Гравюра исполнена с натуры, с передачей многих мелких деталей обстановки, которые мог заметить только присутствовавший на торжестве. Этот лист сделан вскоре после свадьбы, в том же 1712 году, и отпечатан в Санкт-Петербургской типографии, где единственным мастером-гравером в то время был Зубов. Причем в своей работе он опирался в качестве образца на гравюру Шхонебека «Свадьба Ф. Шанского» (1702). Сравнение их дает возможность увидеть, как возросло мастерство Зубова, поднявшегося вровень со своим учителем, способного вносить в разработку каждой темы самостоятельные решения.

Гравюра Шхонебека сделана на двух досках: на одной награвирована женская половина свадьбы, на другой — мужская. Рисунок, передача световых эффектов на этих двух досках различны. Возможно, что первую доску делал непосредственно сам Шхонебек, а вторую по его рисунку и первоначальным наброскам сделали его ученики.

Алексей Зубов "Свадьба Петра I" Фрагмент

Работа Зубова ни в чем не уступает работе голландского мастера. Зубов свободно компонует все элементы изображения, тщательно прорабатывая каждую деталь. Поэтому целостность впечатления от гравюры согласуется с желанием подробно рассмотреть отдельные ее части. Перспективное построение зала, симметрия окон, зеркал, светильников, четкая ритмичность и уравновешенность композиции придают всей сцене торжественность и парадность. Зубов умело и расчетливо строит светотеневые отношения, так что изображение получает пространственную глубину и объемность. Гравер удачно рисует интерьер, человеческие фигуры, портретные изображения Екатерины и Петра I. Замкнутый круг стола с расположившимися гостями, движение слуг между ними наполняют парадный зал живым ощущением праздника. Лист «Свадьба Петра I» ставит Зубова в один ряд с граверами-иностранцами, работавшими в России в это время. Видимо, тогда же ему присваивают и звание «старший мастер», потому что, когда в 1714 году в Петербурге появляется Питер Пикарт, Зубова, так же как и Пикарта, уже называют старшим мастером.

Алексей Зубов "Свадьба Петра I" Фрагмент

Активное участие принимает Зубов в создании «Книги Марсовой». В апреле 1712 года Петр писал И. А. Мусину-Пушкину, чтобы он велел «вырезать планы и фигуры» к Книге Марсовой. К этому времени восточная Балтика по берегам Финского залива, Эстляндии и Курляндии была уже в руках русских. У Петра I зародилась мысль издать ранее опубликованные материалы и реляции о победах русского войска отдельной книгой, дополнив ее гравюрами с изображением планов и диспозиций сражений.

Для этой книги Зубов гравирует портрет Петра I, два плана сражений русских войск со шведами у деревни Лапола и при реке Пелкиной и уменьшенные варианты гравюры Шхонебека «Слюсельбург» («Взятие Нотебурга») и своей — «Баталия близ Гангута». Все они создавались в разное время и для различных изданий «Книги Марсовой»; портрет Петра I мы встречаем уже в самом первом издании, другие гравюры — в последующих.

В первое издание «Книги Марсовой» вошли восемнадцать гравюр: портрет Петра I, тринадцать планов городов и крепостей, взятых русскими войсками (Слюсельбург, Ниеншанц, Юрьев, Нарва, Митава, Эльбинг, Выборг, Рига, Дюнемонде, Пернов, Кексгольм, Аренсбург, Ревель), и четыре диспозиции сражений, включая и Полтавскую баталию. Все гравюры выполнены в одном стиле, хотя исполняли их разные мастера. На каждом листе награвирована карта местности вокруг данного города или место сражения с топографическим обозначением возвышенностей, лесов, рек. Город или крепость даны как точный чертеж, подчеркивающий все особенности фортификационных укреплений. На планах сражений войска обозначены строго геометрически, прямоугольниками, квадратами, ромбами. Сухость чертежа иногда нарушается пунктирными траекториями летящих ядер, силуэтами кораблей или схематичным, почти условным изображением человеческой фигуры или отдельно стоящего дерева. Простота и утилитарный характер петровской гравюры выступают здесь в наиболее законченном и чистом виде.

Алексей Зубов "Баталия при мысе Гангут" 1715 г. Офорт, резец. Государственный Русский музей

Лист Зубова «Битва у реки Пелкиной» был сделан для второго варианта «Книги Марсовой». В основе изображения также лежит карта, но Зубов старается каждый топографический знак превратить в художественный образ. Деревушку он показывает не кружком, как она выглядит в плане, а рисует отдельные дома, деревянные частоколы, возвышающуюся над ними церковь. Река обозначена не только двумя линиями берегов, но тонкими штрихами показаны и набегающие на берег волны. Рота солдат — в виде прямоугольника, но мы различаем отдельные человеческие фигуры и ясно видим перед ней конного командира. Чертеж оживает, наполняется движением. Эта работа привлекает особое внимание как попытка превратить ландкарту в видовое изображение.

«Книга Марсова»— этот интереснейший памятник Петровской эпохи — на протяжении всей первой четверти XVIII века разрасталась, и в конце концов под этим названием было объединено большое количество ранее напечатанных сообщений и гравюр, связанных с победами русских войск в Северной войне. «Книга Марсова» представляет богатый материал для изучения батального жанра в гравюре. Она создавалась не по заранее составленному плану, а постепенно, годами, на основе накопленных печатных и изобразительных документов военной практики.

Алексей Зубов "Баталия при мысе Гангут" Фрагмент

Радостный дух и какой-то особый, ликующий пафос искусства петровского времени объясняется в первую очередь победами русской армии и флота.

Лучшие гравюры Зубова непосредственно связаны с главными событиями эпохи. Его листы «Васильевский остров» (1714), «Баталия при мысе Гангут» (1715), «Панорама Петербурга» (1716), «Баталия при Грейнгаме» (1721) составляют золотой фонд петровской гравюры. Искусство Зубова в этих произведениях достигает своих вершин. Он наиболее талантливо, полнозвучно и ясно отразил лучшие стороны Петровской эпохи.

«Баталия при мысе Гангут», награвированная Зубовым в 1715 году, была первым изображением морского сражения в русском искусстве.

Учитель Зубова Шхонебек гравировал в России виды морских кораблей. Его лучшей работой в этом жанре можно назвать три листа, изображающие первый большой русский корабль «Предестинацию», заложенный самим Петром на Воронежской верфи. Шхонебек передал Зубову свое мастерство в изображении морских видов. Но нужно признать, что богатейший опыт голландского искусства XVII века, для которого тема моря и кораблей являлась одной из главных в пейзажной живописи, остался неизвестен русским художникам. Шхонебек не смог научить русских граверов тем приемам, которыми пользовались знаменитые голландские маринисты Я. Порселлис, Г. Вроом, Симон де Влигер. Сложность композиции, богатство колорита, свойственные их работам, были неизвестны русским мастерам. В своих морских гравюрах Зубов проявил много самостоятельности и оригинальности, и его композиционные решения, рисунок, так же как и техника исполнения, восхищают нас своим мастерством.

Алексей Зубов "Баталия при мысе Гангут" Фрагмент

Зубов не сразу обращается к изображению баталии. Сначала, в 1714 году, когда и произошло знаменитое Гангутское сражение, он выполняет вид Васильевского острова в Санкт-Петербурге, перед которым проплывает русская эскадра-победительница. Эта работа имеет и еще одно название: «Вход с моря с триумфом царского величества в Санкт Питер Бурх». На первом плане, на Неве, перед дворцом светлейшего князя Меншикова награвированы корабли русской эскадры. В строю находятся и шведские суда, взятые в плен у мыса Гангут. С берега раздаются победные залпы, им отвечают орудия с кораблей. Торжественное шествие эскадры на фоне великолепного меншиковского дворца и специально построенных триумфальных ворот, люди на набережной, любующиеся первым морским парадом,— вся эта картина дышит праздничностью и ликованием.

Алексей Зубов "Из книги Марсовой" "Битва у реки Пелкиной" 1713 г. Офорт, резец. Государственный Русский музей

После этой гравюры, в 1715 году, Зубов создает «Баталию при мысе Гангут». Он полностью отказался от передачи плана сражения. Взгляд Зубова отмечает кульминационный пункт всей битвы — нападение русских галер на флагманский корабль шведов «Элефант». Зубов выделяет и рисует на своей гравюре момент наивысшего напряжения борьбы, когда шведы отчаянно защищаются, а русские яростно нападают. Никаких схем, никаких диспозиций! В правой части гравюры неуклюже развернулся огромный трехмачтовый шведский корабль, вокруг него несколько шведских галер, а с левой стороны, занимая две трети водного пространства, ровным строем несутся остроносые русские скампавеи. На линии их движения стоят шведские корабли. Гравер изображает самый миг столкновения нападающих и обороняющихся, и это придает всей гравюре необычайный динамизм и энергию. Это ощущение рождается от всего композиционного построения гравюры, которое так умело нашел русский мастер. Гравюра Зубова, на которой видны дерущиеся матросы, тонущие люди, пожар, вспыхнувший на шведском корабле, кажется даже, что слышен грохот орудийных залпов и столкнувшихся судов, — значительно глубже выражает дух петровского времени, чем работа граверов-иностранцев на эту тему.

Петр I желал гангутской победе придать значение, равное полтавской. Это была первая серьезная морская победа, одержанная нашим флотом.