Белорусский художник Василий Сумарев

Василий Сумарев живет и работает в Минске. Почти во всех его произведениях повествование слагается из множества событий, как бы происходящих в одной сцене. Его картины очень разнообразны, но неизменным остается улыбчивый, чуть наивный и искренний взгляд на мир.

Чтобы понять истоки творчества Василия Сумарева, нужно побывать у него в мастерской. Впрочем, это всегда желательно, если пишешь о художнике, но по отношению к Сумареву имеет особый смысл. Мастерская у него необычная, в ней всегда полно ребят, тут рисуют, лепят, снимают оттиски с гравюр, ткут на самодельных станках гобелены... Тут царит дух коллективного творчества, и вне этой атмосферы постоянной выдумки и искренности чувств трудно представить искусство самого Сумарева.

Он и сам мастерит и рисует с детства, с тех пор, как помнит себя: помогал отцу и брату столярничать, ходил в детскую изостудию при железнодорожной школе, учился в Минском художественном училище и затем на отделении живописи Белорусского театрально-художественного института, который окончил в 1965 году.

Годы учебы совпали с интереснейшим периодом в белорусском искусстве, когда в него влилось новое послевоенное поколение молодых художников. Оно привнесло в устоявшуюся атмосферу творческой жизни дух дерзаний, поисков жизненной правды. То было время, когда начинали М. Савицкий, Г. Ващенко, А, Малишевский, Г. Поплавский, Б. Заборов, когда многое переосмысливалось и открывалось заново, когда каждая выставка вызывала бурные споры, которыми были захвачены не только студенты, но и молодые педагоги, ныне ставшие друзьями и коллегами.

В этой среде формировался и Сумарев, приобретая не только владение изобразительной грамотой, но и художественный вкус, взгляд на жизнь и искусство, в котором искал свои собственные точки отсчета.

Он учится у Кончаловского полноте ощущения жизни, ее материальности, сочности красок; обращается к опыту Кустодиева и через него приходит к пониманию значимости народных истоков в культуре, увлекается примитивистами... А вслед за этим наступает тот важнейший в биографии каждого момент, когда оказывается необходимым по-своему переосмыслить добросовестно усвоенные хрестоматийные понятия и начинается формирование собственных позиций.

"Скоро Новый год" Масло	"Химзавод" Масло	"Иней" Масло

Сумарев первыми же работами заявил о себе как своеобразный художник. Его дипломная картина. «Плотогоны» была показана на всесоюзном смотре творчества выпускников художественных вузов. В том же 1966 году на Республиканской выставке произведений молодых художников Белоруссии он показал целую серию первых самостоятельных работ, привезенных из поездки в Ленинград и Карелию: «Городской пейзаж», «Северная деревня», «Карьер», «Химзавод», последняя была отобрана и на Всесоюзную молодежную выставку.

Все перечисленные работы отличались экспрессивностью цвета и формы. Но особенно остро эти качества проявились в «Химзаводе» — картине суровой и несколько урбанистичной. Ощущение угловатости и неуютности промышленного массива художник передал в градациях холодных изумрудно-синих и черно-белых тонов, в контрастных сопоставлениях плоскостей и объемов, острых ракурсах заводских корпусов и округлых аркад над гладью реки, в ритме вздыбленных труб, которым словно бы тесно в формате картины, и они распирают ее, придавая композиции внутреннее напряжение.

Состояние некоторой отчужденности, характерное для этого пейзажа, постепенно сменяется у Сумарева чувством лиричности, личной причастности к происходящему. Эти качества постепенно становятся все более свойственными его творчеству. В пейзаже «Иней» (1966) мрачноватые брандмауэры отступают на второй план, становятся фоном, как бы оттеняющим то особое настроение пробуждающегося морозного утра, когда все еще в дымчатом инее и кажется полуреальным, но уже пронизано ритмами предстоящего трудового дня и согрето теплом человеческого присутствия. Маленькие фигурки на переднем плане, купы посеребренных деревьев образуют ритм кругового движения, которое увлекает зрителя в опоэтизированный художником мир. Этот мир обретает у Сумарева как бы несколько измерений, где сливаются реальное и сочиненное, увиденное сегодня и окрашенное воспоминаниями детства, в нем сосуществуют пространственные и временные начала...

Так же в разноплановых ракурсах видит художник свой родной город в картине «ТЭЦ-2» (1968), написанной к 900-летию Минска. Он не идет проторенным путем лобового противопоставления нового старому, ставшего общим местом в пейзажах на аналогичные темы, хотя его композиция и слагается из сочетаний архитектурных образов разных эпох. В образах этих воспроизведены фрагменты реальной натуры, той самой, что всегда перед глазами художника, — он ее видит из своих окон или по пути в мастерскую, по дороге в центр города. Тут найдено место и дому, в котором Сумарев родился и вырос, рассказу о людях, их житейских заботах. С удивительной теплотой воспроизводится здесь быт городского предместья. Но уголки Минска трансформируются в некую новую пластическую композицию, где знакомые детали, увиденные с неожиданных точек зрения, в неожиданном ракурсе, заинтриговывают зрителя. Все это слегка напоминает старые гравюры с городскими перспективами, обрамленными сюжетными сценами.

"Возвращение" Масло	"Письмо" Масло	"ТЭЦ-2" Масло

Острый взгляд, наблюдательность, непосредственность впечатлений от увиденного в жизни и повышенный интерес к традициям, к вопросам стилистики, переосмысление опыта, полученного в институте, и поиски собственной живописной манеры — все сплелось в творчестве Сумарева, обусловив разнообразие его творческих устремлений.

Работы, известные по публикациям, могут создать впечатление, что художник развивался однонаправленно. В действительности это не так. В ранних попытках обратиться к гражданской теме чувствуются робкие отголоски «сурового стиля» в искусстве начала 60-х годов — монументализация образов, обобщенность форм. Таковы картины «Письмо» (1967), «Возвращение» (1967), «Ликбез» (1969), в которых чувствуется еще ученический подход в наивной смысловой символике, аморфности образов.

Однако почти в то же время Сумарев пишет целую серию картин, где различные пластические и жанровые начала обретают неожиданно новую и интересную интерпретацию. Сочетание пейзажа и бытовой картины в одной композиции со множеством сюжетных сцен, развивающих начатое в «Инее» и «ТЭЦ-2», но уже с более явной стилизацией приемов изобразительного фольклора, становится принципом его живописи.

Сумарев с каким-то упоением погружается в этот открывшийся перед ним «микромир» стилизованных образов, обнаруживая пристрастие к «миниатюризации».

Некоторые из работ, выполненных в таком плане, совсем небольшого формата, но тем скрупулезнее выписаны в них детали, фигурки людей — у каждой свой жест, своя мимика, свой характер.

Так, целую серию сюжетных сценок разворачивает автор на площади воскресного города с хороводом автобусов, магазинными вывесками, очередью у киоска. Картина называется «Воскресенье» (1968) и искрится цветами праздничной радуги, пронизана приподнятым настроением и светом.

В другой работе «Веселая зима в Лошице» (1970) с той же неиссякаемой фантазией и почти детской непредвзятостью создается образ праздника жизни. В самой пластике цвета, его музыкальности, трепетности передано ощущение зимней сказки, населенной веселыми человечками — мальчишками и девчонками, которые выглядят здесь почти «оловянными солдатиками».

"Воскресенье" Масло	"Ликбэз" Масло	"Октябрь" Масло

Отдавая всего себя детям и искренне веря, что в каждом из них живет маленький художник, Сумарев невольно испытывает и на себе обаяние их непредвзятой сюжетной раскованности, цветовой феерии, смелости композиционных и пластических построений. Пожалуй, только профессиональная взыскательность к самому себе и чувство юмора оберегают его от нарочитого примитивизма, в который было бы легко впасть, — ведь даже сугубо тематические вещи, приуроченные к событийным выставкам, таким, как «Физкультура и спорт» или «Всегда начеку», он стремится выполнить в той же полушутливой манере картинки-лубка.

Иногда и эта манера выглядит несколько назойливо, как, например, в картине «Утро солдатское» (1973), композиция которой воспринимается как механически перечисленная сумма сцен и фигур. Неудачным представляется цветовое решение, излишнее преобладание телесно-розовых тонов. Стилизованность тут противоречит и смыслу, который автор пытался вложить в свое произведение, и живописной манере, в которой оно выполнено.

Такая же нарочитость чувствуется в «пожарном» колорите знойно-оранжевой композиции «Жаркий день. Тренировка пожарников» (1970) с огненно-красными машинами и человеческими фигурками, паровозным дымом на фоне панорамы города с лозунгами на домах и влюбленной парочкой у фонтана, с суетливой бабкой, загоняющей козу во двор. Тут все кажется игрушечным, почти сказочным. Длинное и несколько прозаичное название этой картины подчеркивает ее повествовательный строй, неторопливость течения мысли. Художник как бы с высоты не спеша следит за происходящим.

Перспективное построение композиций Сумарева с неизменно высоким, словно запрокинутым горизонтом дает возможность не только максимально раскрыть площадь обозрения и максимально заселить ее, но и решить пространство как условную среду. Особенно наглядно этот прием использован в картине «День пробуждается». Условность пространства подчеркивается тут и очень изысканным, чуть серебристым цветом, сверкающим, как драгоценный металл.

Такой подход, как уже говорилось, характерен для Сумарева. У него и предновогодний рынок в картине «Скоро новый год» превращается в красочный калейдоскоп. Ярмарочный цвет с преобладанием холодной гаммы малинового, желтого и голубого; ярмарочная композиция, словно карусель, завертевшаяся вокруг огромного дерева, с кружевом веток и стаями птиц; наконец, ярмарочный дух, царящий над рынком, — все это подмечено острым взглядом художника, умеющего не только уловить характерные детали, но и организовать их, подчинить логике композиционного построения картины.

"Веселая зима в Лошице" Масло	"Жаркий день. Тренировка пожарников" Масло	"Свадьба" Масло

Поэтому множество сцен, эпизодов, сюжетов не нарушает целостности впечатления и не утомляет зрителя. При всей «многословности» своих произведений Сумарев остается интересным и вдумчивым собеседником. Залогом тому служит доверительность интонации, с которой он обращается к зрителю, неизменно сохраняя при этом дистанцию между ним и собой и не нарушая той меры условности, за которой искусство бытописания превращаемся в скучное повторение общеизвестного. Именно поэтому с таким интересом мы вновь и вновь обращаемся к его произведениям, даже не раз виденным и хорошо известным.

Среди них особое место занимает картина «Мой дом». Она была написана в 1970 году, побывала на многих выставках и быстро приобрела популярность. Сейчас эта картина хранится в Ташкентском художественном музее, и по заказу Министерства культуры БССР Сумарев сделал повторение, поместив его в резную деревянную раму собственной работы.

В картине «Мой дом», в большей степени, чем в других работах, выражено мироощущение художника. Она как бы фокусирует одну из основных линий его творчества, обобщает его поиски.

Критика уже отмечала, что эта картина стоит в ряду произведений, где с учетом современных художественных достоинств трансформируются традиции народных картинок и миниатюр. Повествование слагается здесь из множества событий, как бы происходящих одновременно на одной сцене. К сказанному следует добавить, что, используя подобный прием стилизации народного творчества в качестве активного средства приобщения к традициям, Сумарев делает это не умозрительно и не в погоне за модой, а в силу естественной своей причастности к истокам «наивного» искусства. Он органично мыслит этими категориями, и в каждой работе зримо проявляется личностное начало художника. Ведь «Мой дом» — это действительно дом, в котором он родился и вырос, это в некотором роде «семейная фотография», запечатлевшая родных и соседей, памятные эпизоды, ощущения детства, отрочества и юности, которые слагаются в своеобразную панораму жизни. Она разворачивается на фоне строительства нового города, летящих вертолетов, мчащихся электропоездов... И в этом пестром, но разумном течении плывет сквозь годы, словно сказочный корабль, веселый красный дом. Он когда-то казался огромным, пронизанным солнцем. Таким и остался в памяти, таким и запечатлен в картине, наполненный свечением цвета, с раскрытыми настежь окнами, где играют свадьбы, мечтают, читают книги, сушат карасей, в доме живут не таясь, нехитрой, будничной жизнью.

Художник не раз возвращается к излюбленной теме. Ему хочется пристальнее вглядеться в то, что происходит в «его» доме. Он как бы увеличивает, подает крупным планом одно окно. Так появляется картина «Свадьба», написанная через два года после «Моего дома».

"Мой дом" Масло	"Мой дом" Фрагмент	"Мой дом" Фрагмент

Желание выделить окно со свадьбой в самостоятельную композицию весьма показательно. Оно свидетельствует о потребности художника перейти к портретным характеристикам, рассказать об обитателях дома более подробно и обстоятельно. Он делает еще один шаг в этом направлении — пишет в том же году «Натюрморт с Лаской» (1972), в котором мы уже видим дом изнутри в предметных образах вещей-портретов, как бы представляющих своих хозяев. Это — окно, одна створка которого распахнута в солнечный мир, а другая закрыта от посторонних глаз измятой газетой; стол, разделенный надвое, — на одной половине белая скатерть, чашка, бутылка из-под молока с цветком, под столом лопоухая дворняжка Ласка, а на другой — разделочные доски и мясорубка с кроваво-красным фаршем.

Автор вкладывает в вещи символический смысл, подчеркивая его тональным членением композиции на светлую и мрачную половины, как бы разделяющие «добро и зло», бескорыстие и чревоугодие. Но символика эта умозрительна и прямолинейна. И хотя в самих вещах ощущаются материальность формы и добротность живописной фактуры — заложенная в них метафоричность не выдерживает философских нагрузок.

В данном случае очевидна ошибочность представлений об универсальности изобразительных средств. То, что приемлемо в стилизованных картинах и может быть с успехом использовано в назидательных целях, с наивной дидактикой лубка — вряд ли уместно возводить в философские категории.

Вместе с тем Сумарев умеет сочетать наивность с серьезностью и вызывать у зрителя глубокие раздумья, оставаясь верным тем традициям, которые питают его творчество, и тем средствам изображения, которые определяют его живописно-пластическое видение.

"Натюрморт с Лаской" Масло	"Утро солдатское" Масло	"День пробуждается" Масло

В этом смысле показательны две его работы, написанные в разное время и на разные темы. Одна посвящена революции, другая — войне. В картине «Октябрь» (1970) образ времени ассоциируется с образами искусства революционной эпохи. Он передан в острых характеристиках формы и цвета, символическом строе всей композиции, перспективных смещениях, энергичных ракурсах, превращающих город в земной шар, опоясанный красивыми демонстрациями.

Панорама событий просматривается с высоты, как бы сквозь годы и расстояния, что придает картине монументальный масштаб, несмотря на ее небольшие размеры.

Символическая обобщенность, к которой приходит Сумарев в этой картине и которая может показаться не очень характерной для его манеры, тем не менее свойственна мироощущению художника, в ней чувствуются сумаревская интонация и то особое живописно-пластическое видение, которое отличает все его творчество.

В пейзажах-картинках Сумарева пространственная среда, моделируемая цветом, становится как бы «средой обитания» сюжетных новелл, когда на одном холсте в согласии или в контрасте уживаются различные композиционно-пластические начала — цветовое и графическое, эмоциональное и повествовательное. Иногда сюжетный мотив, привнесенный в пейзаж, сам становится лишь пластическим компонентом композиции.

В картине «Пять минут отдыха» (1973) как бы сходятся различные тенденции творчества Сумарева — его стремление к эмоциональности и философской осмысленности происходящего. В отличие от других работ художника, где, как правило, проставлены все акценты, выстроена композиция, четко обозначен сюжет, тут присутствует некоторая недосказанность. Она — в несколько импрессионистичной трактовке цвета, в неопределенности форм, которые лишены выписанной четкости и вызывают щемящее чувство, связанное с воспоминаниями о войне.

"Натюрморт с бокалом" Энкаустика	"Натюрморт с красным кувшином" Энкаустика	"Пять минут отдыха" Масло

В натюрмортах, которые хотя и стоят особняком в творчестве Сумарева, раскрываются новые и весьма интересные грани его дарования. К натюрморту он шел от картины, стремясь «оживить» и дополнить сюжет предметами быта, деталями обстановки.

В «Синем натюрморте», «Восточном», в натюрмортах «с бокалом», «с подносом» (все 1973 года) вещи приобретают очевидную самоценность. Создавая их, художник ставил перед собой чисто экспериментальные задачи, связанные с освоением технологии энкаустики. Она активно повлияла на стилистику письма, обусловила широкий пастозный мазок, изменила фактуру и характер цвета, придав ему декоративность и сочность.

Вместе с тем художник добился результатов, значительно выходящих за узкие рамки эксперимента. Его живопись обрела новые содержательные качества, расширился творческий диапазон художника.

Эволюция творчества В. Сумарева не всегда укладывается во временную последовательность. Одна тенденция сменяется другой, затем появляется в новых работах и в новом качестве, но неизменным остается улыбчивый, чуть наивный, иногда чуть суровый и пристальный, но неизменно искренний и непредвзятый взгляд на мир.

По книге: О. А. Сурский "Василий Сумарев"